Книга «СТЕПАН РАЗИН И ЕГО СОРАТНИКИ».
Авторы Чистякова Е.В., Соловьев В.М.
Москва: Мысль, 1988.–224с.
Книга знакомит с предводителями Крестьянской войны в России (1667-1671гг.). Написанная в жанре научной биографии, она рассказывает о жизненном пути и борьбе С.Т. Разина, Василия Уса, Максима Осипова, Михаила Харитонова, Леско Черкашенна, Акая Боляева, легендарной женщины-атамана Алены и других народных вожаков.

Книга новая, в идеальном состоянии.
Пересылка по предоплате. Олх-доставки нет.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Глава 1. ЗАСТУПНИК УГНЕТЕННЫХ
Донской атаман
Вождь мятежного крестьянства
Поход в бессмертие
Глава 2. НАРОДНЫЕ ПРЕДВОДИТЕЛИ
Непокорный Василий Ус
Разинские сподвижники в Среднем Поволжье и Заволжье
Повстанческие предводители в центральных и южных уездах России

Чем же объясняется столь мощное влияние этого человека. Почему он вечно современен? Почему будил, «провоцировал» бунтарскую мысль?
Быть может, потому, что Разин – подлинный, общенациональный герой? Народ, у которого есть такие сыны, как Разин, чувствует свою силу, духовную общность и крепость.
История изучения крупнейшего в крепостнической России восстания неотделима от развития отечественной общественной мысли, от более чем трехвековой идейной борьбы разных классов, группировок, течений, для одних из которых разинское движение было воплощением великой силы и вольнолюбивых устремлений народа, для других – грозным призраком из прошлого. Свое видение и понимание разинского движения выразили, декабристы и народовольцы, консерваторы-крепостники и либералы, виднейшие предшественники российской социал-демократии и пролетарские революционеры. Крестьянские войны оказывали долговременное влияние на общественную жизнь страны, воздействовали на ее социально-экономическое и культурное развитие.
Разина и «разинщину» изучали С. М. Соловьев и Н. И. Костомаров, а также их многочисленные коллеги.
Тихомиров изучал труды как дореволюционных, так и первых советских историков. В 30-х гг. - уникальная библиография «Разин в науке, литературе и искусстве», составлена М.Н. Сменцовским. Последнее исследованием, как начиналось и как развивалось изучение бурных событий в России в третьей четверти XVII в., стала книга И. В. Степанова.
Сегодня изучение разинского движения представляет большой интерес.
Начат пересмотр бесценного научного фонда XIX-начала XX в., а также яркой и оригинальной литературы первых послеоктябрьских лет.
Книга о том, какое место занимает крестьянская война под предводительством Степана Разина, какое отражение нашла она в науке, литературе, искусстве.
В книге тесно переплетены страницы истории исторической науки и самой истории. Какими представлялись события 1667–1671гг. современникам, как воспринимали они самого Разина и его соратников.
Крестьянская война под предводительством Степана Разина относится к числу тех событий, интерес к которым не только не угасает, но, наоборот, возрастает.
Из поколения в поколение передавали люди реальные и баснословные подробности о народном заступнике «батюшке» Степане Тимофеевиче и его «детушках». И неизвестно, кто больше волновал народные думы и будоражил умы – подлинный, исторический Степан Разин или былинно-песенный Стенька.
Первые летописцы разинского восстания – это люди, изложившик известные им события по горячим следам, расставив соответствующие социальные акценты и зафиксировав подробности мятежа в назидание потомкам. Их сочинения повествовательного и эпистолярного характера, не назовешь историческими, однако именно ими отреагировала общественная мысль господствующего класса на «мятеж Стеньки Разина». Расправившись с повстанцами, отлучив их от церкви, светские и духовные власти делали все, чтобы предать недавнее народное выступление забвению. Однако потрясение умов еще было слишком велико, эмоции не улеглись, впечатления не остыли. Потребность высказаться испытывали и верхи, и низы феодальной России. Думы и переживания народа, согретые любовью и горячей симпатией к Разину и разинцам, нашли яркое воплощение в богатом фольклоре, тогда как в литературном изображении власть имущих восставшие предстают отъявленными злодеями и головорезами.
После окончания крестьянской войны появилось несколько произведений, отразивших настроения крайне враждебных повстанцам кругов. Наибольшую известность получило «Сказание летописно о Астрахани…» Петра Золотарева.
Золотарев – один из немногих очевидцев разинской вольницы в Астрахани, оставивший современникам и потомкам весьма пристрастный, но довольно-таки полный, содержащий интересные и немаловажные детали рассказ об увиденном. Сам Золотарев – митрополичий сын боярский. Он служил в штате казненного восставшими в мае 1671г. астраханского митрополита Иосифа и был, судя по осведомленности в вопросах личной жизни иерарха, кем-то вроде доверенного лица при нем. Золотарев неоднократно дает понять, что он не только верный и преданный убиенному церковному владыке человек, но и чуть ли не его задушевный друг. Однако он, по-видимому, не слишком распространялся как о своей близости к Иосифу, так и о ненависти к разинцам. Иначе трудно объяснить, каким образом во время народной расправы с группой лиц во главе с митрополитом, готовившей за спиной восставших заговор, П. Золотареву удалось сохранить жизнь.
Две составленные Золотаревым редакции «Сказания» – краткая и пространная – при всех отличиях весьма схожи, поскольку подчинены одной цели: восславить христианских мучеников, и прежде всего Иосифа (впоследствии, кстати, канонизированного), заклеймить «воров и богоотступников», учинивших в Астрахани «мятеж», т. е. разинцев, и разоблачить «неблаговидные» поступки и малодушие в период восстания некоторых духовных лиц из окружения митрополита. В частности, попу Василию Гаврилову ставится в вину, что он «за вора Стеньку Разина во ектениях бога молил и за всех… воровских казаков». При этом Золотарев предусмотрительно обходит молчанием все, что свидетельствует не в пользу митрополита. Так, например, он «забывает» привести тот факт, что старец Иосиф в день именин царевича Федора Алексеевича зазвал к себе на обед самого Разина и всех старших казаков (в общей сложности более ста человек); что он весьма пассивно вел себя, когда повстанцами было велено священникам венчать вступающих в брак по печатям атамана, а не по архиерейскому благословению и т. д.
Временной разрыв между обоими вариантами (редакциями) – 7 лет. Первый, вероятно, был написан по собственной инициативе П. Золотарева, хотя и с одобрения местных церковных властей, а второй – «по благословению Парфения митрополита (преемника Иосифа, рукоположенного 25 февраля 1672г.) и повелением… боярина и воеводы Петра Михайловича Салтыкова».
В начальной редакции явственны следы спешки, она как бы вышла из-под пера в едином порыве; в последующей -тщательный подбор материалов и кропотливая литературная отделка. В основе сказаний лежат тайные записи П. Золотарева – нечто вроде дневника, и авторская личность заявляет в них о себе с достаточной определенностью. В этом сочинении отчетливы элементы автобиографизма. Золотарев оправдывает свое поведение, стремится показать его в выгодном свете. Так, он ставит себе в большую заслугу и немало гордится тем, что при «рукоприкладстве к воровской записи» (присяге разинцам) ему и некоторым другим представителям духовенства удалось замешкаться и избежать участия в этой процедуре. Но автор «Сказания» выступает не только мемуаристом. Он ощущает себя и объективным историком, излагает собственные взгляды, дает оценки событиям и людям, понимает значительность того, что он пишет, осознает необычность своего положения и свой гражданский долг. Правда, если в кратком «Сказании» действующие лица выглядят вполне земными, реальными, то в пространном, в зависимости от авторской позиции, одни (митрополит Иосиф и ему подобные) приобретают ореол праведников и великомучеников, другие (С. Т. Разин, его соратники и те, кто принял их сторону) предстают эдаким исчадием ада, воплощением всех худших человеческих грехов и т. д. В дни астраханской вольницы он был вынужден скрывать свои подлинные чувства, свое непримиримое отношение к разинцам. В записках же Золотарев отводит душу и дает скопившейся ненависти и желчи выплеснуться наружу.
Целый раздел своего повествования он посвящает роковым предзнаменованиям грядущего бедствия: землетрясению в Астрахани, странному разноцветному свечению воздуха в небесной вышине, неожиданным в июне холодам и т. п. Все это, по мнению автора, предвещало кровавые события. Золотарев искренен в своей злобе к восставшим, как искренен и в скорби по их жертвам. Но, сокрушаясь о «невинно пролитой крови», он не желает замечать, что немалому числу врагов восстания, в том числе и ему самому, была сохранена жизнь, что многие знатные состоятельные астраханцы остались целы и невредимы. Он оставляет без комментариев как проявления жестокости властей к сторонникам Разина еще до захвата восставшими Астрахани, так и дикую расправу над побежденными участниками астраханского «мятежа», очевидно, считая все это естественным воздаянием за «злодейства».